Перебеги меня. Современная проза - Александр Цыганов
– Вдвоём?
– Вдвоём. Его Нагим зовут. – она отвернулась, словно не хотела вспоминать, – Если он болел, то бабушка меня совсем не отпускала… Я бы и поле одна не перешла бы, боялась я одна из дома выходить. В деревне семь дворов всего и есть, все работать ходили в соседний совхоз.
– Тоже не весело… – разговор плавно стекал "на нет", пока я вдруг неожиданно для себя гордо не выпалил, – А волки и у нас тут есть!
Дашка взвизгнула, подпрыгнула ко мне, двумя руками обхватила моё запястье и спряталась лицом мне в плечо. Мигом подскочил Жучка, встал перед нами с открытой пастью в целый ряд белоснежных клыков, потом сел, с непониманием переводя взгляд то на Дашу, то на меня.
Я положил ладонь Дарье на голову, легонько потряс её шляпку:
– Не бойся ты, Дашка, они летом не нападают, – я старался говорить авторитетно, хотя Дашина реакция и меня самого напугала, – Я точно знаю, Даш. Тем более, с нами Жучка…
Жучка? – Дашка повернулась и посмотрела на пса. Тот еще больше раскрыл пасть, часто-часто задышал и завилял хвостом.
– Жучка любого волка порвёт! – я закивал в подтверждение собственных слов.
– Может домой тогда, Саш, раз волки, а?
Я чувствовал, что она немножко дрожит.
– Пошли! – я отнял одну её руку и потянул вперёд, – Хоть до кормушек дойдём.
У кормушек, после того, как я рассказал Даше об их устройстве и предназначении, она успокоилась и дрожать перестала, хотя руку мою не отпускала. Когда пошли дальше, снова разговорились.
Жизнь Дарьи с бабушкой была нелёгкой, особенно в последние годы. Да, отец присылал деньги, бабушка получала пенсию, но ходить за ними приходилось на почту в соседнюю деревню, где была школа, как и за письмами – в Дашкину деревню давно никто из почтальонов не приезжал. Своя машина была только в одном из семи дворов, да и те, скорее, были дачниками и приезжали лишь на летний сезон.
Та же история происходила с продуктами – покупать приходилось сразу много, из тех, что хранятся долго. Жили в основном за счет огорода, на который и бабушка могла потихонечку выходить:
– Соседи помогали, – беспечно рассказывала мне девчонка, – Знали все, как мы живём. Вскопать там, картошку посадить. Нагима отец каждый раз отправлял, сам приходил, а когда бабушка заболела, он на лыжах бегал в магазин за лекарствами, – Даша добродушно усмехнулась, – Я же даже ведро картошки толком унести не могла, а из колодца только по полведра доставала.
– А отец? – мне было странно слышать такие подробности, – Он что? К себе вас не звал?
– Почему? – Дашка пожала одним плечом, – Звал, конечно. Только куда бабуля оттуда? У неё там все родственники схоронены. Мне она говорила: "Вот помру, к отцу поедешь…"
Даша вздохнула и резко погрустнела:
– Со светом вот плохо было. Иногда неделю ждали, когда линию восстановят. Хорошо, что к зиме из правления привозили машину дров и угля – бабушка ветеран всё-таки. – Дарья выпрямилась и посмотрела вверх, – А углём топить так хорошо-о-о, он такой тёплый! Как у нас на кухне сейчас!
– Да уж… – мне тоже стало как-то невесело и зябко.
***
Книжки Дарья считала вещью бесполезной. До середины пятого класса она прочитала их всего три: сказки Пушкина, "Аленький цветочек" и рассказ "Му-Му":
– А зачем? – искренне удивилась она моему вопросу, – Мне остальные бабушка по вечерам рассказывала. Это ведь одно и тоже – читать и слушать?
Я промолчал.
А вот с хозяйственной деятельностью всё у Дашки было иначе – в свои двенадцать лет она могла дать фору большинству двадцатилетних "хозяюшек". Конечно, многое в силу возраста ей не удавалось, зато, в силу того же возраста, другое давалось легко:
– У нас коровы в деревне две только было – одна пугливая очень, так меня каждый раз её доить звали, тетя Рахима. У неё самой тоже мать старенькая и ребёнок грудной, а муж, дядя Сабит, каждый день в совхоз уходил. Так вот только меня их корова не боялась – я же маленькая, – Даша улыбнулась.
Позади забрехал Жучка, Дарья испуганно оглянулась, оглянулся и я.
Жучка стоял на задних лапах, передними опёршись о ствол сосны и лаял куда-то в крону дерева.
– Волки? – Дашка стала оглядываться вокруг.
– На дереве? – развеселившись, я засмеялся, – Белка там или птица какая-то… Жучка! – подозвал пса. – Почти пришли, – повернулся к Дашке, – Видишь, впереди просвет, нам туда…
На берегу Волги Даша остолбенела. Наверное, она никогда не видела столько большой воды сразу. Я по-хозяйски повёл её вниз.
Кроме коновязи мы с дедом успели построить здесь мишени, выложить крупным речным камнем большое огневище с сидушками по обе стороны, подвесить на дереве небольшой метательный круг. То есть место стало практически "обжитым".
– Это всё ты сделал? – взглядом Дарья обежала все сооружения, – А зачем это? У нас в деревне никто бы не придумал, зачем это…
– Ну… – я подумал, не начать ли объяснять, но не стал, – Надо это… Пойдём на берег.
– И часто ты здесь бываешь? – не унималась девочка.
– Как деду "приспичит". Не часто, – честно ответил я, – Последнее время дел полно.
Мы спустились к самой воде. Дашку снова очаровало. Я понял, что она испытывает сейчас те же чувства, что в первый раз испытывал я. Только у неё это длилось на порядок дольше – она дышала глубоко и часто – как это делал, играя, Жучка. Глаза стали большими и спокойными, как озёра. Мою руку она отпустила.
– Ласточки, – указал я на гнёзда в берегу. Она меня даже не услышала.
Да она и сама сейчас была похожа на ласточку, готовую взлететь – в сером своём платье и со шляпкой. И она уже точно ничего не боялась.
Я отступил назад, чтобы не мешать… Отстегнул шашку, прислонил к треноге, почувствовав наконец легкость и вздохнув, сел на тёплый, начавший нагреваться белый песок… Вокруг все было так же, как было, наверное, тысячу лет назад. Странно, но Дашка в эту картину вписывалась, как самая нужная её часть.
Дашу отпустило и она села рядом со мной, зарывшись ладонями в песок. Некоторое время мы сидели, греясь в лучах поднимающегося солнышка. Затем я
